В 1912 году В.И. Ленин писал в своей статье, посвященной памяти А.И.Герцена: «Чествуя Герцена, мы видим ясно три поколения, действовавшие в русской революции. Сначала - дворяне и помещики, декабристы и Герцен. Узок круг этих революционеров. Страшно далеки они от народа. Но их дело не пропало. Его подхватили, закалили революционеры-разночинцы. Шире стал круг борцов, ближе их связь с народом… Но буря- это движение самих масс. Пролетариат поднялся во главе их и впервые поднял к революционной борьбе миллионы крестьян. Первый натиск бури был в 1905 году. Следующий начинает расти на наших глазах».
Из этих слов ясно видно, какое огромное значение, даже по мнению Ленина, сыграла интеллигенция в деле революции. Не зря ведь на большевистской газете «Искра» изображены были именно зачинатели русского освободительного движения и первые его жертвы - предводители декабристского восстания. Именно этим просвещенным людям России впервые пришла в голову благородная мысль об освобождении угнетенного народа. Однако как слабы были все их попытки что-то исправить! С течением времени, но остающимся неизменным положением крестьянства, все явственнее звучал революционный марш: «Слушайте, слушайте музыку революции!» (А. Блок «Двенадцать») И, конечно, как верно заметил Ленин, интеллигенция принимала в его зарождении очень большое участие. “Молодые штурманы будущей бури” – так звал Герцен народников-шестидесятников, штурманами настоящей бури стали их последователи. Что ж, последствия ее были необратимы, а сама она была беспощадна, как стихия…
Октябрьская революция 1917 года была событием великим, огромным, эпохальным. Это объективно осознавали люди с противоположными взглядами, в том числе и поэты. В историческом хаосе было невероятно тяжело разобраться, но каждый должен был сделать выбор. После 1917 года тиски новой власти и ее контроля сжимались все сильнее, и времени для самоопределения оставалось совсем немного. У обеспеченных и образованных людей были возможности покинуть страну до начала гонений, но многие все же остались. Поэты Серебряного века, чуткие натуры, живущие в это страшное время, не могли не откликнуться на зов страдающей России. Гибнущей или рождающейся заново?
Пожалуй, самым страшным последствием революции всегда бывает гражданская война - раскол общества, страны, семьи. Война, всегда уносящая тысячи и миллионы жизней, стала еще ужаснее и отвратительнее оттого, что теперь все эти жизни принадлежали одной матери-России. В лирике М. Цветаевой тема гражданской войны зазвучала остро и пронзительно. В цикле стихотворений «Лебединый стан», проникнутом патриотическим пафосом, мы слышим голос женщины, оплакивающей лучших сыновей России – белую гвардию. И это не удивительно, ведь ее муж С.Эфрон был белым офицером, и оттого осмысление революции Цветаевой становится вовсе не политическим, а психологическим, важной темой становится понимание гибели в пламени революции нравственных ценностей целой эпохи прошлого. Цветаева изначально осознавала обреченность белого движения, потому и сопереживала ему. Однако к концу книги цветовые и политические рамки разрушаются, появляется образ матери-Руси, живущий в русской литературе еще со времен образа Ярославны из «Слова о полку Игореве». Мать не знает разницы между своими сыновьями, ее связь с ними гораздо глубже, чем разум может понять: «Из чрева — и в чрево:— Мама!» Этот зов, обращенный к матери, становится лейтмотивом стихотворения «Ox, грибок ты мой, грибочек, белый груздь!» Для Цветаевой теперь, как для России, не существует красных и белых, но один русский народ:
Белый был — красным стал:
Кровь обагрила.
Красным был — белый стал:
Смерть побелила.
Силой материнского чувства лирическая героиня возвышается над братоубийством, а Цветаева специально обращается к стихии родной речи, как символу национального единства. Таков ее способ поэтического выражения неизбывного горя русской судьбы. К сожалению, такое цельное понимание страны присуще было очень немногим, поэтому белое движение и интеллигенция, как проигравшие, вынуждены были спасать уже не страну, а собственные жизни…
В стихотворении О. Мандельштама «Ленинград» поэт как будто вновь открывает для себя родной город, знакомый с детства, «знакомый до слез», который вдруг так сильно изменился. Даже имя ему теперь – Ленинград. Однако в душе поэта он навсегда останется Петербургом, и только так он обращается к нему в своих отчаянных просьбах о спасении, ведь жить в бывшей столице становится действительно опасно: «Петербург! я еще не хочу умирать!». Предчувствие скорой гибели не случайно мучает поэта: он видит, какая судьба его ждет как и многих интеллигентных людей: «И всю ночь напролет жду гостей дорогих,/Шевеля кандалами цепочек дверных.» Новая власть бряцает все теми же кандалами, в которые заковывает инакомыслящих, да и просто порядочных своих граждан. Поэт понимает, что у него нет будущего, стрелка часов жизни для него, как и для всей интеллигенции, начала обратный отсчет. И все же он возвращается в родной город и остается там, ведь здесь у него все еще есть: «адреса, по которым найду мертвецов голоса». И голоса мертвецов - это отнюдь не образное выражение, ведь многие из старых друзей поэта, его спутников юности, уже в могилах. Петербург для Мандельштама имел очень большое значение и не только в творчестве, но и в жизни: поэт предпочел не разлучаться с этим городом даже под угрозой смерти… Совсем другая судьба связала Петербург и В.Набокова, и совсем другим предстает его образ в лирике поэта. В лирической поэме «Петербург» город предстает совершенно другим, чем в стихотворении Мандельштама, и это продиктовано тем, что Набокову пришлось жить и творить в иных условиях. Эта поэма была написана в Берлине в 1923 году, и преобладают в ней мотивы воспоминаний, с которыми с самого начала связано ощущение чуда. Мандельштам пишет о реальном городе, который он видит и чувствует, оттого в его образе Петербурга есть какая-то смертельная бледность – символ скорой гибели. Набоков выстроил свой художественный мир так, что именно воспоминания о России стали лейтмотивом поэмы, поэтому город у него приобретает сказочные, нереальные черты, которыми его наделяет воображение самого вспоминающего, однако без света и чуда родного города для героя нет жизни. Трагизм стихотворения Набокова в невозможности вернуть прошлое: «Ты растаял, ты отлетел»,- так поэт обращается к городу, который покинул и не имеет возможности в него вернуться. Для него Петербург всегда будет жить лишь в памяти и его стихотворениях, как и для многих других эмигрантов. Так два разных образа Петербурга-Ленинграда в лирике двух поэтов становятся символами двух разных точек зрения, двух судеб русской интеллигенции.
Как и Мандельштам, многие не пожелали покидать страну в такое страшное время. «Не с теми я, кто бросил землю на растерзание врагам»,- заявляет А. Ахматова в 1922 г. Для нее путь, что она избрала, тяжкий путь страданий вместе со своим народом, был единственно возможным. Своей позиции она придерживалась всегда, и именно ее любовь к России и чувство долга перед ней помогали ей даже в моменты слабости: «Я была тогда с моим народом, / Там, где мой народ, к несчастью, был». В одном стане с Ахматовой оказался и поэт М. Волошин. Я считаю, что деятельность всех интеллигентов и поэтов, не покинувших Россию, объясняется в нескольких строчках его поэмы «Россия». Поэт заявляет, что интеллигент «…В циклоне революций / Размыкан был, растоптан и сожжён». Но завершают поэму две строчки:
И чувствую безмерную винуВсея Руси — пред всеми и пред каждым.
Это и была принципиальная позиция оставшихся, их судьба была печальна и трагична, однако они не могли уехать и спастись именно из-за этого чувства вины, своей ответственности за все то, что постигло Россию. Поэтому все страшное, что происходило в стране, не могло заставить их отвернуться от нее. Они пытались сделать хоть что-нибудь, чтобы помочь, что-то исправить. В своих стихах они пытались умерить вражду. Волошин открыл в своем доме бесплатный дом творчества. Блок, вероятно осознав ложность его революционной идеологии, отказался от нее и читал лекции для новых граждан страны, пытаясь просветить их. Александр Блок, Анна Ахматова, Михаил Волошин, Осип Мандельштам, Николай Гумилев, Велимир Хлебников и многие другие, как верные мужья, оставались верны своей «жене», как назвал Россию Александр Блок. Почти все эти поэты попали в мартиролог 20 века, продолжив список мучеников русской литературы, начатый еще Пушкиным и Рылеевым.
Однако не менее трагично сложилась и судьба уехавших поэтов. Не все они покинули родину по собственному желанию, но абсолютно каждый хотя бы однажды винил себя за это «предательство». Поэтов эмиграции преследовала тоска и скорбь по России, еще больше страданий приносило осознание того, что творчество их не может быть в данный момент обращено к соотечественникам, но лишь к какому-то гражданину будущего. В основном конфликт их произведений, обращенных к родине, строился на неприятии внутренней политики России и, в то же время, на осознании невозможности жизни вне страны. Для этих поэтов «в послании» неприятие большевизма никогда не означало отсутствие любви к России, без которой они видели свою смерть (стихотворение «Когда ж мы в Россию вернемся…» Георгий Адамович). Но и возвращение на родину также означало бы гибель. На мой взгляд, лучше всего передана эта безнадежная, безвыходная ситуация в стихотворении Владимира Набокова «Расстрел». Мысль о возвращении домой терзает лирического героя во сне, он прекрасно осознает, что для него оно означает смерть, расстрел. Однако, возвращаясь в реальность из сна, он оказывается в мире эмиграции, где ему суждено подвергаться пытке расстрела вечно в своих кошмарах. Герой понимает, что изгнание есть жизнь, за которую надо быть благодарным, но:
Но сердце, как бы ты хотело,
Чтоб это вправду было так:
Россия, звезды, ночь расстрела
И весь в черемухе овраг.
Смерть стала бы для героя избавлением от пыток ссылки, смерть на родине стала бы настоящим счастьем, поэтому его сердце так рвется в Россию в тоске смерти и любви, как рвется и сердце самого Набокова и других изгнанных поэтов.
Положение интеллигенции в эпоху революции и гражданской войны было безвыходным, бедственным, безнадежным. В их трагедии драма всей страны, ведь без культурной, интеллектуальной элиты Россия не может гармонично развиваться. Да, как точно отметил Ленин в своей статье, пролетариат и крестьянский класс были истинной силой революции, но ведь именно интеллигенции мы обязаны зарождением русской освободительной борьбы в принципе. Именно они были самыми образованными и талантливыми людьми нашего государства на протяжении веков. А народу, темной силушке, необходимо было образование, которое никто не смог бы им дать, кроме интеллигенции. Поэтам Серебряного века очень ярко и точно удалось передать то состояние, в котором пребывала каждая сторона разделенного русского общества. Интеллигентам пришлось выбирать между нравственным долгом и жизнью, а такой выбор не может принести положительных последствий. Итак, новая власть поставила интеллигенцию в действительно безвыходное положение, заставив наблюдать беззаконие и вседозволенность, царящие в стране, или умереть. Жестокий выбор, трагичная судьба.
Автор: Горелова Ульяна Олеговна,
ученица 11 класса школы № 606 Пушкинского района
Санкт-Петербурга
